Потребители отказываются субсидировать «отечественное» оборудование возобновляемой энергетики по ценам в несколько раз дороже зарубежных аналогов
Участники оптового рынка электроэнергии продолжают настаивать на нецелесообразности продления субсидирования возобновляемой энергетики (ВИЭ) после выборки ранее выделенных квот, так как программа фактически не достигла своих целей, а российские технологии не являются конкурентоспособными ни в РФ, ни за рубежом. Сейчас поддержка ВИЭ происходит путем обязательного сбора с потребителей платежей по договорам поставки мощности (ДПМ) и предусматривает квоты на создание 5,4 ГВт мощности до 2024 года. Инвесторы предлагают продлить ее до 2035 года и выделить дополнительные квоты еще на 10 ГВт. Потребители возражают: основной ввод утвержденных проектов ВИЭ предстоит в 2020-2024 годах, а их оплата в размере около 2 трлн руб. (из которых 90% — это превышение цены электроэнергии ВИЭ над ценой поставки традиционных электростанций) растянется до 2037 года и на пике превысит 150 млрд руб. в год. Попытку оценить эффективность и перспективы отечественных ВИЭ стороны предприняли на заседании комиссии РСПП по электроэнергетике 12 февраля.
На конкурентном рынке российские разработки по ВИЭ могут оказаться не востребованы без гарантий сбыта, признает руководитель инвестиционного дивизиона ВИЭ «Роснано» Алишер Каланов, при том, что к 2024 году в России планируется создать целый кластер из трех компонентов, включающий производство оборудования, НИОКР и образование. Но, по мнению потребителей, так как в России энергопрофицит и спрос на новые источники энергии и технологии по цене в разы дороже зарубежных аналогов обеспечить будет невозможно, то продление механизма ДПМ по сути является единственной возможностью для реализации этого неокупаемого проекта. По словам Каланова, достижение сетевого паритета (когда цена электроэнергии, произведенной от ВИЭ, сравняется с ценой электроэнергии из сети) возможно только к 2030-2035 годам, но в то же время отдельные цели, заявляемые на этапе утверждения действующей программы ВИЭ (такие как 200 тыс. новых высокооплачиваемых рабочих мест) были недостижимы.
Потребители энергии не разделяют и такого оптимизма «альтернативщиков», и у них есть на то веские причины. Директор по работе с естественными монополиями РУСАЛа Максим Балашов напомнил, что именно приводили в обоснование при утверждении действующей программы ДПМ ВИЭ в 2013 году: дополнительный рост цены на электроэнергию оценивался в размере не более 2%, планировалось создание 200 тыс. рабочих мест, каждый вложенный рубль должен был принести до 1,4 руб. общественной отдачи, ожидалась локализация эффективных технологий и развитие ВИЭ в изолированных энергосистемах страны. В условиях отсутствия официальной оценки эффективности действующей программы поддержки ВИЭ (даже НП «Совет рынка» не смог провести такой анализ в 2018 году, по причине отсутствия ответов маркет-мейкеров ВИЭ), но практически ничего из ранее данных обещаний не выполнено – и не будет выполнено к 2024 году, отметил спикер.
Самые показательные примеры невыполнения таких голословных обещаний – рост доли ВИЭ в одноставочной цене электроэнергии до 6% к 2021 году, создание в 20 раз меньшего количества рабочих мест, отсутствие экспорта – что свидетельствует о неконкурентоспособности или устаревании локализованных технологий. При этом потребители вынуждены будут переплатить за электроэнергию ВИЭ порядка 2 трлн руб. по сравнению с традиционными электростанциями, что приведет к соответствующему удорожанию всех товаров и услуг, производимых на территории РФ. Фактически сегодня стоимость покупки потребителями электроэнергии от электростанций ВИЭ в России в 3-4 раза дороже мировых аналогов. При этом в США, где стоимость газа и электроэнергии приближается к отечественным тарифам, себестоимость электроэнергии от ВИЭ и от традиционных электростанций в энергосистеме практически сравнялась, тогда как в России нет никаких предпосылок для этого.
«Мы как крупнейший потребитель электроэнергии подсчитали в конкретных параметрах в виде алюминия, сколько мы заплатим денег по нынешней программе. Получилось примерно как строительство завода емкостью 1% мирового рынка алюминия, причем, чтобы его загрузить, нам не хватит 5 ГВт ВИЭ. Эффективность такого оборудования также ухудшает низкий коэффициент использования установленной мощности и высокая метеозависимость. В целом для производителей энергоемкой продукции, цены на которую формируются на мировых рынках, субсидирование ВИЭ может привести к неизбежной корректировке производственных и инвестиционных планов», — отметил Балашов.
Приоритетом развития ВИЭ в России, считают потребители, должны быть изолированные энергосистемы и домохозяйства, а также в программе необходимо закрепить жесткие требования по локализации оборудования. В сто раз дешевле и эффективнее вкладываться в исследования на базе ведущих ВУЗов, чем покупать технологии, которые не могут подтвердить свою актуальность конкуренцией с зарубежными аналогами, указывает Максим Балашов: «Промышленности не нужны малые электростанции ВИЭ ради самого названия. А нужны предложения, конкурентные по цене с традиционной генерацией, которые будут удешевлять электроэнергию для конечных потребителей энергосистемы».
Заместитель директора ассоциации «Сообщество потребителей энергии» Валерий Дзюбенко также напомнил, что платежи по нынешней программе ДПМ не завершатся в 2024 году, а продолжатся – с учетом 15-летнего срока контрактов – до 2039 года: «Нам изначально обещали, что это совсем немного и не больно – в 2013 году запланировали 1,2 трлн руб. Но текущий платеж уже составляет 2,5 трлн руб., а максимальный годовой платеж достигнет 174 млрд руб. На последних отборах цена действительно снижается, но речь идет о мизерных объемах, и некорректно бравировать ими на фоне того, что значительный объем торгов уже проведен на ценах существенно выше, и эти платежи – а они продолжатся до 2039 года – существенно отличаются от среднемирового уровня».
Даже с учетом масштабных преференций в 2017 году объем вводов составляет около 70% от запланированных, то есть даже текущие планы не выполняются, заметил эксперт: «Запланированный объем ввода мощности будет произведен когда-нибудь, но, тем не менее, о сокращении северного завоза речи не идет, всю генерацию ВИЭ строят на территории оптового рынка, а не там, где она действительно нужна. Есть вопросы с выходом на новые рынки сбыта: первые результаты весьма скромные».
«Механизм ДПМ испортил отношение к ВИЭ в Российской Федерации, – уверен Валерий Дзюбенко. – Выбор этого механизма создал ВИЭ предельно негативный имидж среди потребителей – нас в принудительном порядке обязали оплачивать нерыночные затраты, не имеющие ничего общего с реальностью. Обещания не совсем соответствуют результатам. Механизм, который был выбран для поддержки ДПМ ВИЭ, – аукцион на понижение, – консервирует технологическую отсталость в условиях слабой конкуренции: чем дешевле цена, тем больше вероятность выигрыша, а что можно за дешевую цену купить? Технологию вчерашнего дня. Средства изымаются из реальных секторов экономики, где могла бы быть более высокая отдача».
По мнению эксперта, ВИЭ – не единственный, а применительно к России – и вовсе не ключевой элемент развития рынка новой энергетики: «Есть системы хранения, распределенная генерация, умные сети, управление спросом, блокчейн – целый ряд технологий, которые активно развиваются во всем мире. А у нас почему-то весь фокус сосредоточился на ВИЭ. Этот приоритет, на наш взгляд, перекошен. У нас даже большой газовой турбины нет, ее будут создавать опять же за отдельные деньги потребителей, а мы производим «высокотехнологичные ВИЭ». Вместо этого нужно снимать регуляторные ограничения для других элементов новой энергетики». Можно поддерживать ВИЭ без ДПМ, например, за счет микрогенерации, потенциал которой – около 11 ГВт, то есть как раз приблизительно столько, сколько сегодня просят «альтернативщики». «Необходимо задействовать иные меры поддержки, стимулирующие прогресс, тогда никакие ДПМ не будут нужны», – резюмировал Валерий Дзюбенко.
Необходимо менять подходы к господдержке ВИЭ, согласен первый заместитель председателя комитета Госдумы по энергетике Валерий Селезнев. «Наиболее целесообразным механизмом поддержки развития ВИЭ после 2024 года видится субсидирование через государственные фонды, как это сегодня происходит в большинстве стран», – подчеркнул он. Речь идет, в частности, о субсидировании кредитной ставки и налоговых льготах для инвесторов. Важный вопрос – развитие рынка энергоснабжения изолированных территорий, обратил внимание Валерий Селезнев: «Почему-то у нас ВИЭ на местах, где нет никакого энергодефицита и энергоизолированности. ВИЭ должны в первую очередь развиваться на удаленных и изолированных территориях – там есть все экономические предпосылки для окупаемости, экономически обоснованные тарифы превышают в десятки раз базовые».
В «Совете рынка» в принципе согласны с наличием проблемных вопросов в действующей программе ВИЭ: потребители субсидируют развитие другой отрасли, не получая взамен ничего, нет стимулов для повышения эффективности и поиска других источников финансирования, конкуренция лишь эпизодическая, параметры программы неоднократно приходилось корректировать. «На следующем этапе нужно сделать акцент на новых, более эффективных вариантах поддержки, задействовать другие источники, формировать более гибкие краткосрочные программы поддержки», – полагает заместитель председателя правления «Совета рынка» Олег Баркин. Например, льготное финансирование сразу на порядок снизит стоимость обслуживания капитала, а рынки экспорта и изолированных территорий должны быть полноценным источником возврата инвестиций.
В правительстве единой позиции по ВИЭ также нет. Со многими аргументами из критики действующего механизма согласны представители Минэкономразвития, Минэнерго и ФАС, присутствовавшие на заседании комиссии РСПП: они тоже говорили о необходимости акцентировать внимание на развитии ВИЭ в энергоизолированных районах и стимулировании добровольного спроса. По итогам заседания большая часть участников встречи предложила провести сначала выверенный анализ принятых решений в рамках действующей программы, прежде чем принимать новые – особенно с учетом стоимости ошибки для экономики страны в триллионы рублей.
